Про очередную медведевскую ахинею: почему это вредно

«18 апреля на заседании президиума Госсовета, посвященном борьбе с наркоманией, президент России Дмитрий Медведев предложил принять закон, позволяющий проводить тестирование школьников на наркотики. Однако специалисты сомневаются в эффективности и правомерности подобной процедуры.

Известно, что тестирование школьников и студентов на наркотики — любимая идея главы Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктора Иванова. Избежать этого, видимо, уже не удастся, вопрос только в том, какой характер будет носить тестирование: обязательный, добровольный или добровольно-принудительный. Глава службы по контролю за оборотом наркотиков идет еще дальше и уже предлагает вместе с детьми проверять и родителей. Пока речь идет о добровольной проверке.

Российские правозащитники, конечно же, осознавая всю угрозу от наркомании, считают, что подобные меры ничего, кроме вреда, не принесут. Эту точку зрения разделяет собеседник Радио Свобода психиатр-нарколог, радиоведущий, автор множества книг, в том числе и книги „Как спасти детей от наркотиков“ Александр Данилин:

 — Речь идет на самом деле об очень простых вещах. Мы по-прежнему живем в стране, в которой главной базовой проблемой является неуважение к правам личности. Если мы хотим воспитать ребенка независимой личностью, то у него должен быть один приоритет — быть независимым во всем, что не касается закона. Если мы принудительно, нарушая конституцию и права ребенка, будем тестировать школьников на наркотики, то вырастим еще одно поколение, не уважающее законы. Кроме того, могу сказать совершенно точно (я работаю в психиатрии и наркологии около тридцати лет), что не существует никаких методов тестирования, никаких тестов химической природы, никакого психологического анкетирования, которое может дать стопроцентную гарантию. Представьте себе — в стране сто миллионов детей, а у нас прибор или тест, или система анкет, имеющая пять процентов погрешности. Это означает, что 500 тысяч человек окажутся жертвами ошибки. Я не говорю о психологических последствиях: если все это тестирование проводит, например, полиция, то человеку могут испортить жизнь, потому что наркологический учет у нас является частью системы социального принуждения. Человека в действительности в диспансерах до сих пор ни от чего не лечат, но эта система старая советская принуждения: всякий алкоголик и наркоман должен лечиться, а раз он лечиться не хочет, значит, он будет стоять на учете.

 — Когда вы говорите о нарушениях конституции, прав человека, вы подразумеваете, что это тестирование будет обязательным. Но в последнее время тот же директор госнаркоконтроля Виктор Иванов говорит, что тестирование предполагается сделать добровольным.

 — Я знаю, что минздрав готовит приказ о соответствующем тестировании. В итоге в некотором смысле гора родит мышь. Если все это будет передано минздраву, то это ведомство, естественно, не сможет обойти в приказном виде законы врачебной тайны. Но на самом деле на этом уровне все становится просто смешным и начинаются очередные игры по дележке бюджета. Мы получаем бюджет на тестирование детей в школах и начинаем с этим бороться. Какой, скажите, смысл вводить некое добровольное тестирование на наркотики, когда вы сегодня, будучи родителем, можете прийти в любую аптеку, купить тестовую полоску и договориться с ребенком, что вы внутри семьи проведете это тестирование. Более того, конечно же, как гражданин страны, имеете право обратиться, если вас что-то беспокоит, к врачу. То есть возможность для добровольного тестирования на наркотики существует. Зачем же тогда размахивать флагами? Объяснение одно — они борются за бюджет, который хотят распилить между ФСКН, минздравом и всеми, кто в этом будет задействован, только вот опять ни медицине, ни педагогике ничего не достанется, нам только попортят нервы. Или второй вариант: нам скажут, что это добровольное тестирование, а на самом деле придумают ход, чтобы сделать его обязательным.

 — На это и похоже, здесь действует логика от обратного: ты должен прийти в школу и написать, что отказываешься от тестирования, и попадаешь в условные „черные списки“.

 — Худший вариант: вся информация в любом случае будет автоматически поступать, скажем, в ФСКН, который будет делать свои выводы: почему я отказался обследовать своего ребенка на наркотики, есть в этом есть что-то подозрительное… Дальше начинаются наши советские привычки выстраивать догадки на основе многоуровневого мышления. Понимаете, какая вещь? Если мы житейскую или пусть даже социальную проблему считаем заболеванием, то мы и должны относиться как к болезни, а не как к поводу для полицейского преследования».